|  
      07.08.200111:09
 | Юрий Карякин, "Достоевский и Апокалипсис" 
 "Первое прочтение. Я прочитал Достоевского ( Преступление и наказание ) впервые подростком, 50 лет
назад. Ощущение было такое: невероятное притяжение и невероятное же отталкивание... XIX век,
старуха-процентщица, какой-то Раскольников... Я-то тут причем? Никого не убивал и не помышлял о
таком, но вдруг, непонятно почему, возникло чувство вины, презумпция вины, точнее   виноватости...
Второе прочтение (уже почти всего Достоевского), лет десять спустя, было ошеломляющим: я сопоставлял
его пророчества с реальностью.  Спутник-топор . Помните? Иван Карамазов спрашивает чёрта: а что будет
с топором, если его запустить в космос?   Как что? Превратится в спутник и будет висеть над -емлей... Или
еще: отец Карамазов спрашивает Ивана: что ты заигрываешь с этим Смердяковым? А тот, Иван, отвечает:
как что?  Передовое мясо, впрочем . Пригодится, когда  загорится ракета ... А рассуждения в  Идиоте  об
угрозе  звезды Полынь  (образ, взятый из Апокалипсиса)? Кто теперь не знает, что Чернобыль прямо так и
переводится: полынь? Или   такая  деталь  революции:  ...С Москвы же и начнется, дров не будет топить,
общие квартиры и отучатся от семейной жизни. Стало быть, и другие нравы пойдут ... "
 Читайте в "Русском переплете".
 
 |